Инструкция по управлению мужчиной. С иллюстрацией и моралью в эпилоге.
Если желаете пройти по жизни верхом на муже, тренируйте прыгучесть.
Лучший способ подружиться с мужчиной - запрыгнуть на него, ухватить за
уши и рулить в сторону счастья.
Если до шеи не долетели, карабкайтесь по позвоночнику, воздастся. Мужская шея удобней и мягче, чем нелогично широкая спина.
Есть ещё безпрыжковый способ хомутания, через борщ. Это так: варите
мясо, овощи, соль, из бульонных кубиков формируете дымный аромат,
наливаете, ставите перед объектом. Как только приручаемый нагнётся к
угощению, вы мягко и неназойливо запрыгиваете на него, тем самым кладя
начало долгой, преданной дружбы.
Многим мужчинам потом даже нравится, как по плечам свисают женские
ноги. Это весьма художественно, они считают. Поэтому, если у вас
недокомплект ног и сами вы не приятная девица, а к примеру, краснозадый
бабуин, готовьтесь к недопониманию с его стороны.
Мужчина, руководимый хорошими женскими ногами доверчив и послушен. И
управляем даже издали: заточенным взглядом, строгим окриком или взмахом
электро-кнута.
Теперь рассказ, на ту же тему. От гормональных атак у юноши
Серёжи прохудилась крыша, захотелось ему жениться. И нашёл он себе
приятную женскую девушку Наташу. Совсем скоро эта Наташа родила Серёже
забавного негритёнка Ванечку. Кто не понимает в чём тут ирония,
напомню: Отелло свою сколопендру задушил всего за подозрительный
платочек. А тут целый подозрительный негр родился. Даже не знаю, какой
степени недоумения достиг бы Отелло, принеси Дездемона китайчонка в
подоле. С ума сошёл бы, от невозможности адекватно реагировать.
Но у нас рассказ не про тысячу интересных способов душить женщину.
Наш рассказ о ласке и понимании, как методе привития блондинам
отцовских чувств к негритятским детям.
- Это всё мама – быстро сказала роженица нехорошо запыхтевшему
Серёже. Наташа как-то сразу догадалась, что оттереть ребёночка добела
не выйдет.
– Мама же была в Москве, на Олимпиаде. Понимаешь? - И добавила на всякий случай – Любимый!
Серёжа всё равно пыхтел и Наташа занавесилась от беседы обмороком. До
лучших времён. А гинеколог тем временем объяснил Серёже про поколения
синих и зелёных горошков. Что да, африканские гены через поколение
могут кому хочешь настроение испортить.
Назавтра Наташина мама предположила, что дочь её - круглая дура.
Наташин папа в юности сломал анонимную мужскую руку, дерзнувшую
подарить маме василёк полевой 1 шт. Не хочется представлять, что и кому
сломал бы папа, узнав такую интересную новость из своей молодости, как
негр-любовник.
Вообще, редкий мужчина досидит до середины рассказа про любовь жены
к чужому зимбабвийцу, не поломав чего-нибудь, полезного в быту. Их папа
готов был многое простить маме за котлетки по-домашнему, но не всё в
этой жизни измеряется едой. К тому же, он бы столько не съел, сколько
надо съесть, чтоб простить негра.
И женщины решили вплести в алиби бабку. Как раз их дедка стал такой,
от гнева мог разве что кашлянуть или пукнуть безвредно. И добрая бабка
согласилась. Так и быть, сказала, пойду в этом деле паровозом.
Чтобы признаться, и в то же время не очень признаться, бабка слепила
двусмысленную пулю про мавра, сошедшего к ней через печную трубу в
далёком 58-м году, однажды, душной майской ночью. Якобы, то был дух
чернокожего мученика Маврикия, католического негодяя.
Версия устроила всю деревню. Но особенно - бабку. Ей льстила
бессильная дедкина ревность. И ещё, фантастические ночные негры приятно
расцвечивают унылые воспоминания о колхозной молодости. Вот так, внучка
на мамку, мамка на бабку, бабка на приведение - и выкрутились.
Непонятно, как бы они дальше искали правду, потому что вдруг приехала
Серёжина мама и во всём призналась. Довольно некстати, в смысле
детективности.
Его звали Бонгани Боседе, он был тройной прыгун в длину. Но Серёжа
родился бежевым ангелом. Мама всё взвесила и присудила победу над собой
советскому бегуну Виталию.
Теперь обаятельный Бонгани был далеко, а сердитый Виталий рядом и
всё ещё муж. Потому девочки не стали требовать пересмотра результатов
олимпиады. Жизнь есть жизнь, сказала бабка и посмотрела мудрым взглядом
на иконостас.
В переводе на мужской язык это значило, что опять во всём виноват святой Маврикий, великий дух печной трубы.
Здесь я собирался приделать мораль, но что-то лень. Сами сочините,
сколько разрушений принесла бы миру женская честность, если бы
существовала. А я пойду борща поем.
|